С. Г. — Сергей Готвянский — Руководитель архитектурной мастерской NOTTDESIGN.

Ф. Е. — Фаина Еренбург — Арт-директор бренда DAVIS CASA.

Ф. Е. Ты являешься главной творческой единицей студии, но выполняешь и функции менеджера для своей команды. Как руководитель, менеджер, ты жесткий или лояльный?

С. Г. Я очень лоялен, и часто от этого страдаю, мне крайне сложно увольнять людей. Иногда мне даже сложнее, чем человеку, которого я уволил, это большая проблема. Михаил Темников, мой партнер, в последнее время взял на себя большую часть административной работой, он более жесткий, более требовательный. А я слишком люблю людей (смеется).

Ф. Е. Сейчас в архитектурных мастерских стало трендом брать проектных менеджеров, архитекторы хотят освободить себя от рутинных процессов. У вас есть что-то похожее?

С. Г. Нет, проектного менеджера у нас нет.

Ф. Е. Сколько проектов мастерская может вести одновременно?

С. Г. Примерно четыре проекта на одной и той же стадии, то есть всего получается 12-15 проектов. Я, как gap, занимаюсь всеми проектами. Первый концепт всегда идет от меня, мое видение является как бы рамками для будущего дизайна. Я сам делаю объемно-планировочное решение, а деталировкой занимаются ребята.

Ф. Е. У вас сейчас работает 10 человек, кто они?

С. Г. Это архитекторы и дизайнеры, все они — профессионалы, а не просто чертежники или визуализаторы, которые просто делают монотонную работу; и все имеют право голоса.

Ф. Е. В работе с заказчиками ты жесткий или идешь на компромиссы?

С. Г. Я считаю, что дизайн интерьера — очень гибкая вещь. Если компромисс глобально не портит объект, я готов на это пойти, до определенных пределов. Иногда приходится отказываться, это бывает, я не считаю это поражением. Я слушаю клиента, стараюсь делать объект очень персонализированным. Мой объект получается наложением трех калек: первая — сам объект, например, квартира; вторая — человек, который будет в ней жить; третья — это я, мое видение. Каждый из этих слоев вносит свои ограничения. И в конце концов получается единственно возможный вариант (смеется).

Ф. Е. А если бы тебе предложили спроектировать дом, с хорошим бюджетом, но только не современный, а в одном из исторических стилей, ты бы взялся за это? Смог бы?

С. Г. Если говорить о дизайнере интерьеров или архитекторе, к сожалению, это не свободный художник, это бизнес. У меня есть обязательства перед командой в плане зарплаты, поэтому, скорее всего, я возьмусь, хотя бы просто ради того, чтобы заработать. Не уверен на 100%, что смог бы, но я бы попробовал, хотя для меня это не очень интересно.

Ф. Е. Как ты считаешь, какие из твоих личных качеств помогают в работе, а какие — мешают?

С. Г. Часто то, что я считаю плохой чертой, на самом деле является хорошей. Я берусь за все подряд, очень быстро загораюсь, но этот запал быстро уходит. Но пока у меня есть этот драйв, я весь в этом. Это очень помогает в работе, когда я задаю концепцию, потом я могу остыть.

Ф. Е. У тебя есть успешные работы в области предметного дизайна, есть награды, ты выставлялся в Париже, Эйндховене… Хотелось бы понять, насколько для тебя важна эта тема.

С. Г. Я бы разделил предметный дизайн на две категории. Первая — это то, что я делаю для себя, а потом уже ищу клиента, решаю, запускать ли это в серию или нет. А второй вариант, когда мне заказывают дизайн серийного предмета.

Ф. Е. Кто является твоими заказчиками, доволен ли ты, платят ли роялти?

С. Г. В первом случае, это мне очень нравится, нет никаких ограничений, кроме законов физики. Почему я начал этим заниматься? Потому что в основной работе постоянно что-то ограничивает, на результат влияет множество факторов, трудно почувствовать себя творцом. Хотелось создавать что-то лично мое, это ближе всего к скульптуре. Это очень нравится, но почти не приносит денег. Это увлечение чистой воды, хобби. Если что-то потом идет в серию или я делаю дизайн на заказ — это та же архитектура, тот же дизайн интерьера. Это ближе к математике, чем к творчеству, зато это приносит доход. Было несколько неудачных опытов сотрудничества с местными производителями, но есть проекты, с которых мне платят роялти, хотя суммы очень небольшие. У нас хороший дизайн, но то, что производят в Украине, стоит очень дорого, слишком большая себестоимость из-за того, что слишком маленькие серии. Есть итальянские аналоги, примерно по той же цене. Любой разумный человек отдаст предпочтение известному бренду. Я думаю, что мы еще не скоро станем конкурентоспособными.

Ф. Е. Я вообще считаю, что в этом мы никогда не догоним, поэтому нужно развиваться в другом направлении. А ты не пробовал сотрудничать с какими-то известными брендами, с фабриками, с Катей Соколовой?

С. Г. Несколько раз отправлял работы, их не взяли, этому нужно уделять много времени и сил, но сейчас я больше концентрируюсь на своей основной работе. В последние несколько месяцев в студии мы пытаемся выйти на более структурированную работу, систематизировать все операционные процессы, чтобы было больше времени на другое.

Ф. Е. Есть ли у тебя партнеры, которых ты можешь порекомендовать?

С. Г. Не надо считать это рекламой, но я могу смело советовать DAVIS CASA, с вашей студией очень комфортно работать. Есть проблема комплектации, сейчас появилось много подвальных компаний, при том, что прайс очень большой, это большой риск. Кроме того, когда обещаешься к молодым компаниям, у них нет опыта. Там, где от менеджера по продажам ничего не зависит, можно рискнуть, но комплектация кухни или гардеробной — это очень сложно, для качественного выполнения такого проекта нужно иметь большой опыт.

Ф. Е. А что насчет строителей? Я знаю, что раньше ты работал с братом.

С. Г. Изначально мы были в одной компании, потом разделились на NOTTDESIGN и NOTTBUILDING. Саша продолжает заниматься строительством, но его компания не всегда участвует в наших проектах. Часто у заказчиков есть свои строители или архитекторы, и в какой-то момент мы поняли, что в корне неправильно это объединять. Если говорить о полном комплексе, не хочется, чтобы негативный опыт заказчика на этапе реализации накладывался на нас. Мы, скорее, партнеры заказчиков, а не оппоненты.

Ф. Е. А хороший конструктор у вас есть?

С. Г. Мы работаем с несколькими конструкторами. Если наш объект является частью какого-то комплекса, обычно мы сотрудничаем с теми конструкторами, которые проектировали этот комплекс.

Ф. Е. Хочу поговорить о проектах, которые я видела на вашем сайте: Stealing Beauty, Lost House…

С. Г. Исчезающая красота — так назывался фильм Бертолуччи, я считаю его гением, очень люблю его фильмы. Помимо архитекторской работы, я фотографирую. Причем моя фотография — как живая скульптура, без одежды, нет привязки ко времени. Это — о красоте в чистом виде. Stealing Beauty — этот проект возник на стыке дизайна и фотографии, когда у меня появился пигмент, который меняет свой цвет от температуры. Изначально это были эксперименты со светильниками, потом они плавно перетекли в фотографию. Этот отпечаток — как жизнь человека, сфокусированная в одной точке. То, что недолговечно, всегда кажется более прекрасным… Потерянный Дом — это концепт идеального места для релаксации. Такие дома должны находиться в очень красивых местах, но даже самая замечательная архитектура разрушает первозданное единство природы, лучше природы ничего быть не может. Поэтому мы создаем временную архитектуру, стеклянный дом, который можно убрать, как палатку. В плане продвижения, на Instagram это самый популярный наш проект, больше всего репостов.

Ф. Е. Чем увлекается Варя, твоя дочка?

С. Г. Варя вся в папу, она абсолютно не математик, очень творческая личность, она очень хорошо лепит из пластилина или полимерной глины. Она лепит маленькие объекты для своих игрушек, это такая микроскульптура размером до 10 сантиметров, но с очень крутой детализацией.

Ф. Е. Хотел бы ты для нее судьбы архитектора?

С. Г. Пусть моя дочь будет кем захочет, лишь бы была счастлива. У меня существует критерий работы, которая действительно нравится: когда в процессе работы ты не замечаешь времени. Вот таким делом надо заниматься.

Ф. Е. И последний вопрос: есть ли какие-нибудь социальные проекты, в которых принимаешь участие ты или твоя мастерская?

С. Г. Ничего такого нет, и не предвидится. Это не мое, я считаю: если я делаю свою работу качественно, этим я приношу пользу обществу. Мы работаем для людей, в любом нашем проекте есть социальный аспект. Каждый должен заниматься своим делом, и делать его по-настоящему качественно.

Ф. Е. Благодарю за содержательное интервью.