И. Ю. — Иван Юнаков  — Основатель и руководитель архитектурного бюро 33BY Architecture – IVAN YUNAKOV BUREAU.

Ф. Е. — Фаина Еренбург — Арт-директор бренда DAVIS CASA.

Ф. Е. Сегодня мы беседуем с фронтменом архитектурной мастерской 33BY Architecture – IVAN YUNAKOV BUREAU, архитектором Иваном Юнаковым.

Ваня, ты — потомственный архитектор, долгое время работал в компании своего отца, Сергея Юнакова, но относительно недавно решил создать собственную мастерскую. В чем причина? Отец давил своим авторитетом?

И. Ю. У отца налаженный бизнес, работать там было комфортно, но мне не хватало свободы. Я давно чувствовал, что мне хочется экспериментировать самостоятельно — не только в архитектуре, там меня никто не ограничивал, но и в создании собственной команды, в процессах управления командой и нахождении мотивации.

Ф. Е. Речь про менеджмент, про эксперименты в сфере бизнеса?

И. Ю. Да, когда сам отвечаешь за себя и своих ребят, ты можешь самостоятельно принимать решения: куда двигаться, за что браться и что делать. Сейчас моя жизнь кардинально меняется, если бы я не ушел три года назад, вряд ли бы это произошло. Мой отец — прекрасный человек, профессионал, который многому меня научил. Я занимаюсь архитектурой с 16 лет, потому что у меня все архитекторы: и отец, и мама, и брат. Я «варился» во всем этом с рождения. Все друзья нашей семьи тоже архитекторы, инженеры и художники, короче, творческо-техническая интеллигенция.

Родители мне многое дали. Мама с детства пичкала меня и сестру Катю литературой, самой разнообразной. Помню, как я в 12 лет читал в журнале «Наука и религия» статью «Химическая свадьба розенкрейцера». Кстати, мама открыла для меня захватывающий мир медитаций и духовных практик. В начале 2000-х я уже практиковал трансцендентальную медитацию по методу Махариши. Это все не про смыслы, а про символизм… то, чего так много в архитектуре. Отца до 16 лет я мало видел, потому что он все время работал, но потом я начал ему помогать, таким образом мы с ним «познакомились», я клеил макеты для его проектов. Макет — это кропотливая работа с мелкими предметами, которая похожа на процесс медитации, на практику создания мандалы, которые делают тибетские монахи. Правда, суть практики в том, что потом они их уничтожают, но в архитектуре так сделать никто тебе не даст, слишком дорогое удовольствие.

Ф. Е. Да, профессия архитектора нацелена на результат, но это не значит, что нельзя получать удовольствие от процесса.

И. Ю. Только результат — какой? У меня поначалу было желание показать себя крутым, своего рода эгоизм, когда ты думаешь не о клиенте, а лишь о собственной реализации. Сейчас я понимаю, что мы работаем для людей, мы создаем пространства, в которых они живут и развиваются, это их сфера обитания, для них это жизненно важно. Мы стали больше слушать и слышать, и тогда к нам пришел другой клиент — более сложный, но и более благодарный. Стало сложнее, потому что мы пытаемся сделать идеально для клиента, но это должно быть вдохновляющим и для нас. Творческие амбиции — вещь необходимая, без этого превращаешься просто в ремесленника.

Ф. Е. Откуда такое название, 33BY?

И. Ю. Знаешь, как пишут «created by…», то есть «сделано таким-то человеком». Наше название связано с моим личным опытом. Однажды я поехал в Перу, почти месяц провел в джунглях, занимаясь шаманскими практиками, там ко мне пришло понимание: все, пора выходить из зоны комфорта, бросать более сложные вызовы себе и своей команде. К тому моменту я уже чувствовал, что во мне нарастает внутренний конфликт. И я решил провести свой 33-й год как писатель. Тогда и возникло такое название, последняя буква в нем означает также мою фамилию.

Ф. Е. Так я и думала, что есть какой-то символизм, но не могла его прочитать. Хорошо, расскажи, какова структура твоей мастерской. Ты ГАП, кто еще с тобой работает, как вы организованы? На сайте написано, что у вас существует четкая структура бизнес-процессов.

И. Ю. Бизнес-процесс — это прогнозирование результатов, сроков, дохода и затрат. Наша структура пока не на 100% прогнозируема, но мы к этому стремимся. В компании есть четыре ТОПа: в архитектуре, дизайне, менеджменте и в комплектации объектов. Я — вроде философско-художественного руководителя и мотиватора. Я отвечаю за философию и стратегию, нахожу инструменты, а потом ребята подхватывают это, прорабатывают. У нас есть проектный менеджер, есть юрист и переговорщик (моя сестра Катя), наш менеджер Юля занимается тендерами, подбором подрядчиков в зависимости от конкретной задачи. У нас большая загрузка, так что на данном этапе наша основная задача — увеличить штат.

Ф. Е. Твоя мастерская оформлена как юридическое лицо? Работа в качестве юрлица добавляет ответственности?

И. Ю. Добавляет НДС (смеется). Особой разницы нет, но это увеличивает фронт работ. Мы сейчас работаем не только с частными лицами и бизнесом, но и с госбюджетом.  Раньше мы не сталкивались с такими проектами, приходится вникать в новые процессы. Сложность работы с государством не в проектировании, а в организационной и юридической составляющей.

Ф. Е. Ты через ProZorro предлагаешь свои услуги?

И. Ю. Тендеры — непростой механизм, с материалами и мебелью проще, а вот с услугами и проектированием… Выиграть сложно, потому что мелкие бюро или проектные институты из райцентров стоят в разы дешевле, в результате выбирают их.

Ф. Е. Но разница в качестве проектов очевидна! Получается, что в этой ситуации оценивается только ценовое предложение? Беда… Ладно, давай поговорим о социальной среде, как тебя воспринимают коллеги? Как ты относишься к критике?

И. Ю. Я адекватно оцениваю себя, свою команду и круг наших компетенций. В те сферы, в которых мы не разбираемся, мы стараемся не лезть. Например, ресторанный бизнес. У нас было несколько наград в этой области, но мне это не нравится. Я лучше чувствую пространство для жизни или работы, в этом я хорошо разбираюсь. Трудно сказать, что думают про меня коллеги… Среда архитекторов и художников очень камерная, она живет как единый организм. Это и хорошо и плохо одновременно, потому что появляется инертность в восприятии.

Например, политика: практически все мои знакомые были пропорошенковские, я тоже был таким. Так сложилось, что мне предложили место в партии Зеленского, мы пообщались, и я решил попробовать свои силы, тем более, мысли о политике посещали меня давно. Поиск новых лиц неожиданно для меня ускорил этот процесс (смеется). И, когда меня спросили, готов ли я предпринимать конкретные действия, применить свой опыт и отдать свое время для создания новой Украины, я согласился. Я стал 64 номером в списке партии «Слуга народа», иду в Раду, буду заниматься региональным развитием, градостроительством и, по возможности, социальными проектами. Раз выпал такой шанс, нужно им воспользоваться. Многие коллеги меня не понимают и открыто критикуют, но у каждого — свой путь, и я на своем, я это ощущаю.

Ф. Е. Из-за того, что ты начал сотрудничать с Зеленским, тебя ругают коллеги?

И. Ю. Да, но я был к этому готов, поэтому не обращаю внимания. Невозможно угодить всем. Если есть возможность что-то менять в лучшую сторону, надо это делать. Мы все можем стать в позу и объявить бойкот, отойти в сторону и, злорадствуя, смотреть как что-то не получается у политических оппонентов, или закрыть глаза и сделать вид, что мы выше политики. Так поступают, на мой взгляд, незрелые люди. При этом никто не задумывается, что в ближайшие годы необходимо будет решать много вопросов, в том числе, в градостроительстве. Коллеги постоянно жалуются, что в правительстве нет профессионалов из нашей отрасли, которые могли бы вывести нашу сферу из тупика (в том числе, коррупционного), но, когда я озвучил свое намерение идти в политику, мне заявили, что там не место для архитектора. А кто должен этим заниматься? Кто лучше знает все, что происходит, изнутри? Это еще раз показывает, какая неразбериха в головах у людей.

Ф. Е. Расскажи об Украинском Доме.

И. Ю. Мне выпала честь присоединиться к группе профессионалов, состоящей из транспортников, архитекторов, дизайнеров, урбанистов, социологов и юристов, которые участвовали в планировании переезда Офиса Президента. На выбор было более 20 разных локаций, и самое подходящее место — Украинский Дом, который сейчас отключен от отопления и находится не в лучшем состоянии. Это историческое здание, великая архитектура. Мои ребята тоже подключились, были остановлены все другие проекты, и за неделю в режиме 24/7 мы придумали классную схему реорганизации пространства под офисную структуру.

Украинский Дом — это памятник архитектуры. На данный момент есть лишь учетная карточка объекта, общая площадь — 20 тыс. кв. м.  Нет паспорта объекта, в котором написано, что конкретно в нем является объектами охраны, не было исторической справки, нет архивов. Мы сейчас этим занимаемся, подключили искусствоведов из Минкульта. Можно сказать, мы защитили это здание. Многие переживают, что здание будет меняться, могу успокоить: будет проведена реставрация, а не реконструкция, и заменены инженерные системы. Также многие «переживают» за авторство.  Авторы остаются теми же: В. Гричина, В. Гопкало, В. Коломиец и Л. Филенко.

Украинский Дом представляет историческую ценность, раньше на этом месте находился первый театр, построенный в Киеве. После пожара там построили гостиницу «Европа», а на горе был возведен павильон цилиндрической формы, в котором находилась картина венского художника под названием «Голгофа». В 1930-х советская власть уничтожила здание, а картину горожане пытались спасти и спрятали в Успенском соборе, который впоследствии был взорван вместе с картиной. Когда строился Украинский Дом, архитекторы в точности повторили очертания и плановость панорамы старого Киева, выражая этим свой протест, но советская власть даже не сообразила, в чем подвох. Такое здание, конечно, нужно сохранить. Поэтому я подчеркиваю, что мы говорим про реставрацию, а не реконструкцию, как написали журналисты и подхватили не разобравшиеся в вопросе коллеги.

Ф. Е. Но это же долгий проект…

И. Ю. Нам дали шесть месяцев. Это реально, если будет нормальное финансирование. Мы хотим сделать это здание образцовым в плане энергосбережения, инклюзивности, безбарьерности и открытости.

Ф. Е. Это не бюджетное финансирование?

И. Ю. Пока не знаю точно. Но все работы, выполненные моей командой и другими группами профессионалов, сделаны на волонтерских началах. Это имиджевый объект, который интересен для нас по многим параметрам. Мы работали над планировочной структурой нового Офиса Президента Украины, подготовили техзадание и основные пожелания Офиса Президента для дальнейшей работы профильного проектного института, который имеет доступ к гостайне. Здание АП команда Зеленского отдает под расширение национального художественного музея, НАМУ. И еще он собирается открыть для посетителей Дом с Химерами, на площади перед зданием.

Ф. Е. В общем, Вань, не обращай внимание на злопыхателей, занимайся тем, чем ты занимаешься. Я рада за тебя, думаю, если таких людей, как ты, будет больше, всем нам будет лучше.

И. Ю. Спасибо. Мне, конечно, многому нужно еще научиться. В августе я планирую пойти на курсы для молодых парламентариев при посольстве Америки. Также необходимо подтянуть мой английский язык под эту специфику, чтобы корректно излагать свои мысли для иностранных коллег.

Продолжение следует…