К. В. — Катерина Васильева — Архитектор архитектурной мастерской «Васильева & К».

Ф. Е. — Фаина Еренбург — Арт-директор бренда DAVIS CASA.

Ф. Е. Катерина, ты — архитектор старой школы, получала образование еще в Советском Союзе. С высоты своего теперешнего практического опыта, как ты можешь оценить советское архитектурное образование?

К. В. Я думаю, мне очень повезло с преподавателями, особенно памятен академик Алексей Алексеевич Тиц, на то время в нашей стране их было только трое. Он читал нам историю архитектуры, делился своими глубокими знаниями и уважением к историческим памятникам и к архитектуре вообще.

Ф. Е. Что ты заканчивала?

К. В. Харьковский инженерно-строительный институт, факультет архитектуры. Требования, которые в то время предъявлялись к образованию, к уровню подготовленности архитектора, мне кажется, были более высокими, более глубокими. Тогда было понимание, что архитектор — это тот, кто должен не только творить, но понимать, знать и использовать законы построения, конструирования, «чувствовать» материалы, цвет, свет и прочее.

Ф. Е. Насколько ты была готова к самостоятельной работе сразу после института? И возможно ли это в принципе?

К. В. Поскольку это было советское время, речь о создании собственного архитектурного бюро и самостоятельной работе вообще не шла (смеется). Мы получали практические навыки, работая над проектами-заданиями и помогая старшим товарищам, которые делали свои дипломы. Для нас это был единственный опыт, близкий к современному индивидуальному проектированию.

Ф. Е. Мой вопрос в том, достаточно ли было специального образования для самостоятельной работы или нет?

К. В. Думаю, нет. Я начала работать в проектном институте, и оказалось, что мои представления о профессии архитектора очень далеки от реальности.

Ф. Е. В некоторых интервью мы уже обсуждали то, что ни сегодня, ни в советские времена в архитектурном образовании не было такого понятия, как интернатура. Мне кажется, это могло бы очень помочь молодым специалистам. Не знаю, как это правильно называется, но я слышала от людей, чьи дети учатся на архитектуре на западе, что там это практикуется.

К. В. Я закончила обучение, когда еще существовала система распределения, обязательная работа по распределению в проектном институте и была своего рода интернатурой.

Ф. Е. Я считаю, что по уровню ответственности перед обществом архитекторы стоят на втором месте после врачей. В критических ситуациях от квалификации архитектора зависит человеческая жизнь, а вообще от профессионализма архитектора зависит качество жизни. Почему же к профессии врача люди относятся с пиететом, а к профессии архитектора — нет? По крайней мере, у нас в Украине.

К. В. Абсолютно согласна, что от образа населенного пункта, от функциональности и качества жилья зависит очень многое в формировании личности, в осознании персонального ощущения комфорта. Но как это ни парадоксально, многим людям кажется, что создавать архитектуру — это тоже самое, что рисовать картины. А рисовать картины потенциально умеют все от рождения, человек имеет некий встроенный инстинкт творчества, и потенциально им мог бы воспользоваться каждый. Но это иллюзия! Ведь архитектура — это не просто красивые картинки. Без определенных знаний и навыков создавать архитектуру невозможно. Заказчикам зачастую ошибочно кажется, что наша работа не настолько серьезна и специфична, чтобы питать к ней уважение.

Ф. Е. То есть проблема в кажущейся легкости?

К. В. Был случай в моей практике, когда в проекте были предусмотрены мероприятия по защите от молнии — это был довольно большой деревянный дом, покрытый деревянной черепицей. Я неоднократно требовала своевременно установить защиту, но увы. Уже заканчивались отделочные работы, когда в дом попала шаровая молния. Он полностью сгорел.

Ф. Е. Мне кажется, проблема, которая существует в нашем обществе, идет от незнания, недопонимания и недооценки того, чем занимается архитектор. На западе люди понимают, что архитекторы, как и врачи, знают то, чего не знает 90% населения. Просветительская работа очень важна. Необходимо говорить о сложности этой профессии, об ответственности и о том, что может дать профессиональный архитектор конкретному человеку и всему обществу.

К. В. Я верю, что, набрав определенную критическую массу, эта информация повлияет на отношение заказчиков к профессионалам. Но я думаю, что проблема еще и в ментальности нашего общества, в котором не принято ценить чужой труд, у большинства людей отсутствует личная и профессиональная ответственность.

Ф. Е. Ты хочешь сказать, что наша нация безответственна?

К. В. Представление о том, что я все могу, все умею, все знаю лучше, чем остальные — это наша национальная черта. Это неплохо, но очень часто это ничем не подкреплено. Конечно, можно взглянуть на готовый, выверенный план и сказать: «Так тут же все просто!» Не имея никакого представления, что за этим стоит. Уважение к архитекторам в западных странах формировалось в течение долгого времени, при жестких рыночных отношениях и высокой конкуренции.

Сегодня мы видим изменение требований ДБН, СНИП, убирается огромное количество норм, которые касаются безопасности и комфорта. Раньше, чтобы узаконить перепланировку квартиры, нужно было согласовать ее со специалистами. Отсутствие контроля в этом вопросе приводит к тому, что частные заказчики пытаются сэкономить на архитектурном проекте, и нанимают исполнителей невысокого уровня. Они получают свой опыт, и многие приходят к необходимости пригласить более серьезного мастера. Появляется понимание, что, только пригласив профессионала, можно получить по-настоящему хороший результат.

Ф. Е. Надеюсь, что люди, в конце концов, это осознают.

К. В. Лишь на собственном опыте можно в этом убедиться. Придет время, когда наша профессия будет реабилитирована.

Ф. Е. В интервью с архитекторами и дизайнерами мы говорили о многих вещах, но я никогда не затрагивала вопрос, который для профессионалов кажется понятным, как аксиома — вопрос грамотной планировки. Но эти интервью также читают люди, не связанные с архитектурой. Уверена, что нам нужно об этом поговорить.

Хорошая, грамотная планировка — это необходимое условие любого успешного проекта. Если ее нет, ничего не спасет — ни дизайнерская мебель, ни антиквариат. У тебя огромный опыт, я хочу, чтобы ты объяснила, насколько это важно.

Е. В. Планировка важна для того, чтобы дом состоялся как дом — где люди живут, взрослеют, рожают детей. Чтобы он был местом, в которое хочется возвращаться, где восстанавливаются силы и психика. Где можно радоваться, встречаться с родными, с друзьями. От планировки зависит почти все. Можно изменить цвет стен, заменить светильники, купить новый диван или любой другой предмет. Но если планировка не предполагает абсолютной функции, реализации всех потребностей людей, ничто не сможет компенсировать эти неудобства. Я консультирую заказчиков перед покупкой недвижимости, и могу сказать, возможно ли выполнить их требования в данном объеме или нет.

Ф. Е. Я часто слышу разговоры архитекторов о никудышных планировках квартир, которые достаются им от застройщика. Почему у людей, которые проектируют эти дома, нет понимания грамотной планировки?

К. В. Ключевой является сама постановка вопроса. Мы думам, что жилье строится для людей. А на самом деле сегодня оно строится для оптимизации затрат и получения максимальной выгоды (смеется). Когда наше гражданское общество будет готово отстаивать свои интересы, интересы города, такие объекты строится не будут. Желание инвестора уменьшить затраты приводит к тому, что для проектирования премиум-сегмента привлекаются специалисты, которые не понимают, что предполагает этот сегмент. Так появляются здания, которые снаружи облицованы мрамором и гранитом, но не функциональны внутри. Сейчас хотя бы стали задумываться о количестве водоразборных узлов, раньше и этого не было.

Ф. Е. Расскажи какую-нибудь историю из своей практики.

К. В. Удивительнее всего была квартира, которая располагается в элитном Французском квартале (в центре этого района даже установлена малая копия Эйфелевой башни). В этой квартире не было ни одного прямого угла, она была похожа на веер, и каждое помещение в плане, кроме радиусной кривой, имело еще и трапециевидную форму. Для темного холла, из которого мы попадали в каждую комнату, отводилось около 20% общей площади. И центром композиции была монолитная железобетонная опора. Впоследствии она послужила опорой для построения композиции этой квартиры. На этом примере можно понять важность создания планировки. Даже в таком невероятном объеме можно найти удобное решение, которое будет соответствовать требованиям конкретного заказчика.

Ф. Е. Было бы хорошо, если бы ты показала нам варианты «до» и «после» с описанием, чтобы на этом примере объяснить потенциальному клиенту, насколько важно иметь профессионального архитектора.

К. В. Несколько лет назад я выступала с этой планировкой на конгрессе застройщиков, где обсуждались возможности современного многоэтажного, многоквартирного строительства, использование новых материалов и технологий. Я говорила о необходимости обращаться к профессионалам более высокого уровня для консультации, чтобы проектировщики могли скорректировать недочеты, а покупатели или инвесторы получили функционально оборудованные квартиры.

Ф. Е. Я знаю, что ты занимаешься консультированием клиентов по планировочным решениям — это недорогая услуга, и немногие архитекторы делают это. Конечно, было бы правильно, если бы перед принятием решения о покупке недвижимости клиент мог получить совет профессионала. Иначе можно купить кота в мешке.

К. В. Обычно заказчик хорошо представляет, что именно он хочет получить в квартире, если говорить о цветовой гамме, стиле или брендах. Функция находится вне зоны его внимания, а ведь начинать нужно именно с этого. Только полное понимание потребностей, всех жизненных сценариев, которые необходимо реализовать в новом жилье, позволит сделать проект успешным.

Ф. Е. Mне уже хочется запустить рекламную компанию: «Консультации по планировкам, обращайтесь!»

К. В. Еще раз подчеркну: хороший дизайн возможен, только когда грамотно решена функция. В одном и том же объеме могут существовать разные стилистические решения. Но никакое решение не ляжет на плохую планировку.

Ф. Е. Архитектор, дизайнер, декоратор — это три профессии, которые отлично работают в связке. При этом архитектор может быть дизайнером или декоратором, но дизайнер не сможет спроектировать дом. На более развитых рынках у серьезного объекта всегда есть три автора — архитектор, дизайнер и декоратор. В Украине это не работает; как правило, если архитектор берет какой-то объект, он выполняет все функции сам. Почему так происходит?

К. В. Так было 15-20 лет назад, сегодня ситуация меняется. Основная масса архитекторов отказывается работать с интерьером, потому что это требует гораздо большей вовлеченности в объект, в общение с заказчиком, в его персональные требования. Но, по моему убеждению, архитектор всегда должен выстраивать будущий объем в соответствии с будущим интерьером.

Ф. Е. Гипотетически, тебе было бы интересно поработать архитектором на объекте, где дизайнером была бы Келли Хопен? Выполнить только архитектурную часть этого объекта?

К. В. Думаю, да. Но архитектурная часть все равно не была бы чисто архитектурной. Потому что, в моем понимании, архитектурная часть включает и планировочные решения, неразрывно связанные с будущей стилистикой. Если бы я работала в партнерстве, все это проговаривалось бы на этапе проектирования, можно было бы сравнить наше понимание поставленной задачи, и в коллаборации прийти к наилучшему решению.

Ф. Е. Да, но я не знаю ни одного архитектора, который был бы готов отдать декорирование своего объекта дизайнеру или декоратору. Зато я знаю дизайнеров, которые говорят: «Нет, за архитектуру я не отвечаю». Все-таки архитектор в силу того, что он может быть и дизайнером, и декоратором (особенно, архитекторы старой школы, которых учили иначе), зачастую все берет на себя. Наверное, здесь играет роль и то, что наши клиенты не хотят платить трем хорошим специалистам. А может, дело в отсутствии такой культуры или практики. И все же, в Украине я не знаю ни одного объекта, созданного в соавторстве тремя разными специалистами, разве что в пределах одной мастерской.

К. В. Если рассматривать опыт архитектурных или дизайнерских бюро, среди них есть люди, которым ближе архитектурное проектирование, или дизайн, или декорирование. Внутри мастерской команда работает в разных направлениях.

Ф. Е. Хорошо, с кем из украинских дизайнеров ты была бы готова поработать?

К. В. Я бы с удовольствием поработала с Юрой Зименко, как с дизайнером и декоратором; с Александриной Лукаш, она великолепный декоратор. С любым мастером дизайна интерьера или декоративного искусства, который своим отношением к объекту вызывал бы у меня уважение и с уважением относился бы к моей архитектурной работе. Это должно быть взаимно. Это могла бы быть Лена Фатеева, Наташа Сергеева…

Продолжение следует…